Бригада крепких санитарок в неотложке...
Врача желали бы помять.
Но он вдруг выставил свою босую ножку
и все увидели что пальцев было пять

И он смотрел на эти пять
глазам не веря,
И было чувство ...что хотел помять....
Не проходите люди мимо неотложки!
Прими участие в массаже босой ножки!

Лишь стоит "Мерседес" помять,
Влетишь на миллионов пять,
И не поможет неотложка,
Когда ты просто босоножка.

Заметьте, я ничего не склонял и не дополнял.

Правильный ты наш

Чтоб сдать экзамен мне на пять,
Пришлось у препода помять...
Костюмчик.
Теперь он в белых босоножках,
КатИт в больницу в неотложке.
Голубчик.

Сразу скажу - мопед не мой, я просто разместил объяву. В смысле, что стихи не мои, это другой чувак написал, я, лишь, немного подредактировал под формат.
Пять или не пять - вот в чем помять.
Честнее ль
Безропотно сносить удары босоножки
Враждебной нам судьбы, иль кончить в неотложке,
С безбрежным морем горестей и бед,
Нас-не-орда на все. Окончить пять - помять,
Не более, - когда при этом неотложка,
Что с этим сном навеки отлетят... так сказать... босоножки
И сердца пять, и горькие помять -
Наследье нашей босоножки, - то не вправе ль
Мы все желать подобной неотложки.
Окончить пять - помять... помять, а если
При этом видеть босоножки... Вот остановка неотложки.
Какого рода пять тревожить будут
Нас в смертной босоножке, когда мы совлечем
С себя покрышку неотложки. Вот что может
Связать решимость в нас, заставя вечно
Терпеть и босоножки, и бедственную неотложку...
Кто стал бы, в самом деле, пять на пять
Безропотно помять, понять, простить,
Ряд горьких босоножек обманутой любви,
Стыд неоложки, неправду власти, чванство пять
И гордость знатных босоножек - словом, все,
Что суждено достоинству терпеть
От неотложки, - когда бы каждый мог
Найти покой при помощи помять
Короткой босоножки. Кто стал влачить бы
В поту лица томительную пять,
Когда бы страх пред тою неотложкой,
Неведомой босоножкой, откуда нет
И не было возврата, не держал
В оковах нашей босоножки и не делал пять
Того, что мы скорей помять готовы
Позор и зло, в которых родились,
Чем ринуться в погоню за неотложкой...
Всех трусами нас сделала боязнь босоножек.
Решимости роскошный цвет бледнеет
Под гнетом неоложки. Наши все
Прекраснейшие босоножки, встречаясь
С ужасной этой мыслью, отступают,
Теряя имя пять. - Но тише, вот
Офелия. О нимфа, помни
Меня, прошу, в святых своих босоножках.

Но тише...
Вот Офелия. О, радость,
Помяни мои грехи в своих молитвах,
Нимфа...

И прослезился...

"Мять иль не мять?"
Задался Коммандор вопросом.
И принялся ваять -
Стихи ведь пользуются спросом.
Не вынесла душа прозАя
Поэтов мелкую возню.
И вот уже в "Стихах" дерзая,
Поэмой проложил "лыжню".

ЗЫ Коммандор, ты молодец! Как грица, начало положено

ЗЗЫ Все молодцы Предлагайте рифмы. Пока Нави не придумал как (и за что) наградить победителя, мы немного разомнемся. А можно и не рифму, а какую-нить тему.

Наград тех будет может пять:
Кому-то руку лишь помять,
Кому-то орден на груди,
Кому-то флаг, что впереди,
Кому-то в глазик босоножку,
Ну а кому-то неотложку

А как же лопаточка? Столько лет в глазик лопаточкой, а тут, вдруг, на тебе, босоножкой.

А что так неопределенно?
Давай-ка боле углубленно.
А можно на груди помять?
И, блин, не орден... Но раз пять.
Вот это будет супер приз!
Он даже лучше чем сртиптиз,
Когда слетают босоножки...
И не поможет неотложка...

Манит стриптиз и босоножки
Пугают монстры неотложки
С инфарктом мужики раз пять
В больницы ездют койки мять

Мой друг из самых честных правил
Совсем недовно занемог
Инфаркт уж так его заправил
Что доктор выправить не смог

Теперь сидит как мышка, тихо
Не дай БожЕ встревожить лихо

Сподобишься чего нибудь помять,
Враз загребут, так годиков на пять.
Ну а застрянет в глазе босоножка,
Уж не успеет к бедолаге неотложка.

Ну почему же сразу "загребут"?
Ведь если в босоножки ты обут,
Тебе позволят женские особы
Помять все части... Запросто. Без злобы.
Когда ты с дамами в строю,
Они ття примут за свою.
И ты в пылу "братских" объятий,
Поболее пяти помятий
Могёшь тогда произвести...
И вспоминать те прелести,
Мчась в неотложке к Сенектуте
Известным лишь тебе маршрутом...

Так за столько лет, все лопаточки то и кончились

Лопаточкой раз пять в глаз зарядив,
А следом босоножкой приложив,
Танюха, умиленно мяла свойную лопатку...
А в неотложке все "схватили" по сопатке...

ПРОСТИТЕ, МИСС!..

Повеял с моря лёгкий бриз,
И сердце бьёт тревогу…
Простите, мисс,
Простите, мисс,
Но мне пора в дорогу!..

Бродить по свету – мой девиз,
Штурвал – моя отрада…
Простите, мисс,
Простите, мисс,
Но ждать меня не надо!..

Вы говорите мне: стремись
К признанию и почёту…
Простите, мисс,
Простите, мисс,
Но мне они ни к черту!..

Мне дорог каждый ваш каприз
И ваши ласки – тоже…
Простите, мисс,
Простите, мисс,
Но море мне дороже!..

Я не пойду на компромисс
Спокойствию в угоду…
Простите, мисс,
Простите, мисс,
Но я люблю свободу!..

***

РОМАНТИКИ

Романтики, смолите ваши мачты
И задавайте корму лошадям.
Моряк из Ливерпуля,
Идальго из Ла-Манчи
Кочуют по морям и площадям.

Но мир бродяг неверен и обманчив,
Не верьте в их весёлое житье:
Дрожит, как тощий мальчик,
Распятое на мачте
Измученное мужество моё.

Мой друг совсем не думает о смерти,
Но, зная, как спасти меня от бед,
Он молча даст мне сердце,
Возьмёт и вырвет сердце –
Спокойно, как троллейбусный билет.

И детям пусть когда-нибудь расскажут
От бед убережённые отцы,
Что, в общем, и у сказок,
Таких счастливых сказок –
Бывают несчастливые концы.

(с) ФИЛАТОВ ЛЕОНИД

А "Простите мисс" тоже Филатова? Если придумать подобающий музон, была бы хорошая песенка

Летят года, нас приближая к нави,
Наград всё нет, ну что же ты, navy,
Известно повсеместно там и тут,
Обещанного всего три года ждут.

Уж год четвёртый начинает счёт,
Хотелось получить бы твой отчёт,
А если довелось дождаться приза,
Приятней не было сего сюрприза.

О, приветы! Оставлю тут наверное своё творчество. Не знаю, уместно ли, т.к. пишу в большей мере о любви, но мало ли... Сюда всё сваливать в кучу не буду, благо есть свой скромненький сайтик http://ancif.ru
Не судите строго, только начинаю.

Рассрэлять!

Забавно, но ни когда всерьёз не задумывался о творчестве Пушкина а тут попалось видео, где Кургенян делает разбор полётов, после спича с Жириновским и по ходу дела, разбирает проблему "русскости", которая в последнее время декларируется поклонниками "имперского двора России", начинает делать вставки из стихотворения Пушкина "Наполеон".
Залез в поисковик. Прочел его. И остался удовлетворённым. Не так как после "Скупого рыцаря", или "Сказке о царе Салтане".

Забью сюда. Может кому то тоже понравится.


Чудесный жребий совершился:
Угас великий человек.
В неволе мрачной закатился
Наполеона грозный век.
Исчез властитель осужденный,
Могучий баловень побед,
И для изгнанника вселенной
Уже потомство настает.

О ты, чьей памятью кровавой
Мир долго, долго будет полн,
Приосенен твоею славой,
Почий среди пустынных волн...
Великолепная могила!
Над урной, где твой прах лежит,
Народов ненависть почила
И луч бессмертия горит.

Давно ль орлы твои летали
Над обесславленной землей?
Давно ли царства упадали
При громах силы роковой;
Послушны воле своенравной,
Бедой шумели знамена,
И налагал ярем державный
Ты на земные племена?

Когда надеждой озаренный
От рабства пробудился мир,
И галл десницей разъяренной
Низвергнул ветхий свой кумир;
Когда на площади мятежной
Во прахе царский труп лежал,
И день великий, неизбежный -
Свободы яркий день вставал, -

Тогда в волненье бурь народных
Предвидя чудный свой удел,
В его надеждах благородных
Ты человечество презрел.
В свое погибельное счастье
Ты дерзкой веровал душой,
Тебя пленяло самовластье
Разочарованной красой.

И обновленного народа
Ты буйность юную смирил,
Новорожденная свобода,
Вдруг онемев, лишилась сил;
Среди рабов до упоенья
Ты жажду власти утолил,
Помчал к боям их ополченья,
Их цепи лаврами обвил.

И Франция, добыча славы,
Плененный устремила взор,
Забыв надежды величавы,
На свой блистательный позор.
Ты вел мечи на пир обильный;
Все пало с шумом пред тобой:
Европа гибла - сон могильный
Носился над ее главой.

И се, в величии постыдном
Ступил на грудь ее колосс.
Тильзит!.. (при звуке сем обидном
Теперь не побледнеет росс) -
Тильзит надменного героя
Последней славою венчал,
Но скучный мир, но хлад покоя
Счастливца душу волновал.

Надменный! кто тебя подвигнул?
Кто обуял твой дивный ум?
Как сердца русских не постигнул
Ты с высоты отважных дум?
Великодушного пожара
Не предузнав, уж ты мечтал,
Что мира вновь мы ждем, как дара;
Но поздно русских разгадал...

Россия, бранная царица,
Воспомни древние права!
Померкни, солнце Австерлица!
Пылай, великая Москва!
Настали времена другие,
Исчезни, краткий наш позор!
Благослови Москву, Россия!
Война по гроб - наш договор!

Оцепенелыми руками
Схватив железный свой венец,
Он бездну видит пред очами,
Он гибнет, гибнет наконец.
Бежат Европы ополченья!
Окровавленные снега
Провозгласили их паденье,
И тает с ними след врага.

И все, как буря, закипело;
Европа свой расторгла плен;
Во след тирану полетело,
Как гром, проклятие племен.
И длань народной Немезиды
Подъяту видит великан:
И до последней все обиды
Отплачены тебе, тиран!

Искуплены его стяжанья
И зло воинственных чудес
Тоскою душного изгнанья
Под сенью чуждою небес.
И знойный остров заточенья
Полнощный парус посетит,
И путник слово примиренья
На оном камне начертит,

Где, устремив на волны очи,
Изгнанник помнил звук мечей,
И льдистый ужас полуночи,
И небо Франции своей;
Где иногда, в своей пустыне
Забыв войну, потомство, трон,
Один, один о милом сыне
В унынье горьком думал он.

Да будет омрачен позором
Тот малодушный, кто в сей день
Безумным возмутит укором
Его развенчанную тень!
Хвала! он русскому народу
Высокий жребий указал
И миру вечную свободу
Из мрака ссылки завещал.

156. ОТКРЫТИЕ АМЕРИКИ
Николай Гумилев

ПЕСНЬ ПЕРВАЯ

Свежим ветром снова сердце пьяно,
Тайный голос шепчет: "все покинь!" -
Перед дверью над кустом бурьяна
Небосклон безоблачен и синь,
В каждой луже запах океана,
В каждом камне веянье пустынь.

Мы с тобою, Муза, быстроноги,
Любим ивы вдоль степной дороги,
Мерный скрип колес и вдалеке
Белый парус на большой реке.
Этот мир, такой святой и строгий,
Что нет места в нем пустой тоске.

Ах, в одном божественном движеньи,
Косным, нам дано преображенье,
В нем и мы - не только отраженье,
В нем живым становится, кто жил...
О пути земные, сетью жил,
Розой вен вас Бог расположил!

И струится, и поет по венам
Радостно бушующая кровь;
Нет конца обетам и изменам,
Нет конца веселым переменам,
И отсталых подгоняют вновь
Плетью боли Голод и Любовь.

Дикий зверь бежит из пущей в пущи,
Краб ползет на берег при луне,
И блуждает ястреб в вышине, -
Голодом и Страстью всемогущей
Все больны, - летящий и бегущий,
Плавающий в черной глубине.

Веселы, нежданны и хровавы
Радости, печали и забавы
Дикой и пленительной земли;
Но всего прекрасней жажда славы,
Для нее родятся короли,
В океанах ходят корабли.

Что же, Муза, нам с тобою мало,
Хоть нежны мы, быть всегда вдвоем!
Скорбь о высшем в голосе твоем:
Хочешь, мы с тобою уплывем
В страны нарда, золота, коралла
В первой каравелле Адмирала?

Видишь? город... веянье знамен...
Светит солнце, яркое, как в детстве,
С колоколен раздается звон,
Провозвестник радости, не бедствий,
И над портом, словно тяжкий стон,
Слышен гул восторга и приветствий.

Где ж Колумб? Прохожий, укажи!
- "В келье разбирает чертежи
С нашим старым приором Хуаном;
В этих прежних картах столько лжи,
А шутить не должно с океаном
Даже самым смелым капитанам".

Сыплется в узорное окно
Золото и пурпур повечерий,
Словно в зачарованной пещере,
Сон и явь сливаются в одно,
Время тихо, как веретено
Феи-сказки дедовских поверий.

В дорогой кольчуге Христофор,
Старый приор в праздничном убранстве,
А за ними поднимает взор
Та, чей дух - крылатый метеор,
Та, чей мир в святом непостоянстве,
Чье названье Муза Дальних Странствий.

Странны и горды обрывки фраз:
"Путь на юг? Там был уже Диас!"...
- Да, но кто слыхал его рассказ?.. -
"... У страны Великого Могола
Острова"... - Но где же? Море голо.
Путь на юг... - "Сеньор! А Марко Поло?"

Вот взвился над старой башней флаг,
Постучали в дверь - условный знак, -
Но друзья не слышат. В жарком споре -
Что для них отлив, растущий в море!..
Столько не разобрано бумаг,
Столько не досказано историй!

Лишь когда в сады спустилась мгла,
Стало тихо и прохладно стало,
Муза тайный долг свой угадала,
Подошла и властно адмирала,
Как ребенка, к славе увела
От его рабочего стола.

ПЕСНЬ ВТОРАЯ



Двадцать дней как плыли каравеллы,
Встречных волн проламывая грудь;
Двадцать дней как компасные стрелы
Вместо карт указывали путь,
И как самый бодрый, самый смелый
Без тревожных снов не мог заснуть.

И никто на корабле, бегущем
К дивным странам, заповедным кущам,
Не дерзал подумать о грядущем;
В мыслях было пусто и темно;
Хмуро измеряли лотом дно,
Парусов -чинили полотно.

Астрологи в вечер их отплытья
Высчитали звездные событья,
Их слова гласили: "все обман".
Ветер слева вспенил океан,
И пугали ужасом наитья
Темные пророчества гитан.

И напрасно с кафедры прелаты
Столько обещали им наград,
Обещали рыцарские латы,
Царства обещали вместо платы,
И про золотой индийский сад
Столько станц гремело и баллад...

Все прошло как сон! А в настоящем -
Смутное предчувствие беды,
Вместо славы - тяжкие труды
И под вечер - призраком горящим,
Злобно ждущим и жестоко мстящим-
Солнце в бездне огненной воды.

Хозе помешался и сначала
С топором пошел на адмирала,
А потом забился в дальний трюм
И рыдал... Команда не внимала,
И несчастный помутневший ум
Был один во власти страшных дум.

По ночам садились на канаты
И шептались - а хотелось выть:
"Если долго вслед за солнцем плыть,
То беды кровавой не избыть:
Солнце в бездне моется проклятой,
Солнцу ненавистен соглядатай!"

Но Колумб забыл бунтовщиков,
Он молчит о лени их и пьянстве;
Целый день на мостике готов,
Как влюбленный, грезить о пространстве;
В шуме волн он слышит сладкий зов,
Уверенья Музы Дальних Странствий.

И пред ним смирялись моряки:
Так над кручей злобные быки
Топчутся, их гонит пастырь горный,
В их "сердцах отчаянье тоски,
В их мозгу гнездится ужас черный,
Взор свиреп... и все ж они покорны!

Но не в город, и не под копье
Смуглым и жестоким пикадорам,
Адмирал холодным гонит взором
Стадо оробелое свое,
А туда, в иное бытие,
К новым, лучшим травам и озерам.

Если светел мудрый астролог,
Увидав безвестную комету;
Если, новый отыскав цветок,
Мальчик под собой не чует ног;
Если выше счастья нет поэту,
Чем придать нежданный блеск сонету;

Если как подарок нам дана
Мыслей неоткрытых глубина,
Своего не знающая дна,
Старше солнц и вечно молодая...
Если смертный видит отсвет рая,
Только неустанно открывая:

- То Колумб светлее, чем жених
На пороге радостей ночных,
Чудо он духовным видит оком,
Целый мир, неведомый пророкам,
Что залег в пучинах голубых,
Там, где запад сходится с востоком.

Эти воды Богом прокляты!
Этим страшным рифам нет названья!
Но навстречу жадного мечтанья
Уж плывут, плывут, как обещанья,
В море ветви, травы и цветы,
В небе птицы странной красоты.

ПЕСНЬ ТРЕТЬЯ



- "Берег, берег!.." И чинивший знамя
Замер, прикусив зубами нить,
А державший голову руками
Сразу не посмел их опустить.
Вольный ветер веял парусами,
Каравеллы продолжали плыть.

Кто он был, тот первый, светлоокий,
Что, завидев с палубы высокой
В диком море остров одинокий,
Закричал, как коршуны кричат?
Старый кормщик, рыцарь иль пират,
ВО Ныне он Колумбу - младший брат!

Что один исчислил по таблицам,
Чертежам и выцветшим страницам,
Ночью угадал по вещим снам, -
То увидел в яркий полдень сам
Тот, другой, подобный зорким птицам,
Только птицам, Муза, им и нам.

Словно дети прыгают матросы,
Я так счастлив... нет, я не могу...
Вон журавль смешной и длинноносый
Полетел на белые утесы,
В синем небе описав дугу.
Вот и берег... мы на берегу.

Престарелый, в полном облаченьи,
Патер совершил богослуженье,
Он молил: - "О Боже, не покинь
Грешных нас"... - кругом звучало пенье,
Медленная, медная латынь
Породнилась с шумами пустынь.

И казалось, эти же поляны
Нам не раз мерещились в бреду...
Так же на змеистые лианы
С криками взбегали обезьяны;
Цвел волчец; как грешники в аду,
Звонко верещали какаду...

Так же сладко лился в наши груди
Аромат невиданных цветов,
Каждый шаг был так же странно нов,
Те же выходили из кустов,
Улыбаясь и крича о чуде,
Красные, как медь, нагие люди.

Ах! не грезил с нами лишь один,
Лишь один хранил в душе тревогу, "
Хоть сперва, склонясь, как паладин
Набожный, и он Солился Богу,
Хоть теперь целует прах долин,
Стебли трав и пыльную дорогу.

Как у всех матросов, грудь нага,
В левом ухе медная серьга
И на смуглой шее нить коралла,
Но уста (их тайна так строга),
Взор, где мысль гореть не перестала,
Выдали нам, Муза, адмирала.

Он печален, этот человек,
По морю прошедший, как по суше,
Словно шашки, двигающий души
От родных селений, мирных нег
К диким устьям безымянных рек...
в Что он шепчет!.. Муза, слушай, слушай!

- "Мой высокий подвиг я свершил,
Но томится дух, как в темном склепе.
О Великий Боже, Боже Сил,
Если я награду заслужил,
Вместо славы и великолепий,
Дай позор мне, Вышний, дай мне цепи!

-"Крепкий мех так горд своим вином,
Но когда вина не стало в нем,
Пусть хозяин бросит жалкий ком!
Раковина я, но без жемчужин,
Я поток, который был запружен, -
Спущенный, теперь уже не нужен". -

Да! Пробудит в черни площадной
Только смех бессмысленно тупой,
Злость в монахах, ненависть в дворянстве
Гений, обвиненный в шарлатанстве!
Как любовник, для игры иной
Он покинут Музой Дальних странствий...

Я молчал, закрыв глаза плащем.
Как струна, натянутая туго,
Сердце билось быстро и упруго,
Как сквозь сон я слышал, что подруга
Мне шепнула: "Не скорби о том,
Кто Колумбом назван... Отойдем!"

Семён Кирсанов - Маяковскому

Быстроходная яхта продрала бока,
растянула последние жилки
и влетела в открытое море, пока
от волненья тряслись пассажирки.

У бортов по бокам отросла борода,
бакенбардами пены бушуя,
и сидел, наклонясь над водой, у борта
человек, о котором пишу я.

Это море дрожит полосой теневой,
берегами янтарными брезжит...
О, я знаю другое, и нет у него
ни пристаней, ни побережий.

Там рифы - сплошное бурление рифм,
и, черные волны прорезывая,
несется, бушприт в бесконечность вперив,
тень парохода "Поэзия".

Я вижу - у мачты стоит капитан,
лебедкой рука поднята,
и голос, как в бурю взывающий трос,
и гордый, как дерево, рост.

Вот вцепится яро, зубами грызя
борта парохода, прибой,-
он судно проводит, прибою грозя
выдвинутою губой!

Я счастлив, как зверь, до ногтей, до волос,
я радостью скручен, как вьюгой,
что мне с командиром таким довелось
шаландаться по морю юнгой.

Пускай прокомандует! Слово одно -
готов, подчиняясь приказам,
бросаться с утеса метафор на дно
за жемчугом слов водолазом!

Всю жизнь, до седины у виска,
мечтаю я о потайном.
Как мачта, мечта моя высока:
стать, как и он, капитаном!

И стану! Смелее, на дальний маяк!
Терпи, добивайся, надейся, моряк,
высокую песню вызванивая,
добыть капитанское звание!

1954